Соль земли.

Всероссийский фестиваль документальных фильмов вновь с успехом прошел в Самаре.

В сентябре Самара вновь стала столицей неигрового кино. У нас с успехом прошел VIII Открытый Всероссийский фестиваль документальных фильмов «Соль земли». 

Я люблю документальное кино, наверное, еще с тех давних пор, когда студентом-журфаковцем в середине 1980-х ходил на творческие семинары к легендарному директору Питерской студии документальных фильмов Владилену Ивановичу Кузину. Это было золотое время документалистики! На студии трудился тогда еще молодой, подающий надежды Александр Сокуров. Под крылом у Кузина он снял замечательные ленты «Союзники» о том, как совместными усилиями СССР и других стран — членов антигитлеровской коалиции был разгромлен нацизм, «Жертва вечерняя» (страшные гримасы всевозможных советских празднеств), фильм о Шаляпине и другие. Если бы не творческая гордыня и подпитывающие ее комплименты умелых кинозавров («Саша, вы гений» от Марка Захарова в прямом эфире, а потом и заграничные подключились), был бы Сокуров очень большим мастером этого жанра. Поднял бы документальное кино на новую, трудно представимую даже высоту. Но — повлекло к «чистому искусству». Игровые фильмы его тоже талантливы. Но смотрятся вязко, тяжело, как-то не радуют глаз. Ни одна из его художественных лент так и не запала в душу, как те его первые пробы пера в документальном формате. А последнюю его ленту, «Фауст», и вовсе смог выдержать я не более пяти минут. Но тогда до этого было еще далеко. Тогда был сладок сам воздух большой киностудии, где творчество и кинотехнологии сливались в какой-то удивительный симбиоз, прививали вкус к документальным сюжетам. 

И вот теперь за Большим кино даже и ездить никуда не надо. Фестиваль который год подряд приходит к нам в Самару. И это благодаря усилиям президента фестиваля Марии Михайловны Серковой (дочери известного самарского режиссера Михаила Михайловича Серкова) и ее супруга, директора фестиваля священника Игоря Головлева. На фестивале «Соль земли» цена вопроса необычайно высока. Уехать с праздника кино не с пустыми руками — а со статуэткой Архистратига Божия Михаила! (золотой? серебряной? бронзовой? — кому как повезет) Ради этого стоит работать. Ради этого стоит ехать в Самару на фестиваль… На самом первом фестивале «Соль земли» гостем был известный артист Николай Бурляев. И вот он сказал тогда прозорливо: «Архангел Михаил! Это ведь нас всех так ко многому обязывает!..»

Всего день удалось мне побыть на фестивале. Но зато какой это был день! Он подарил радость встречи с замечательными артистами Андреем Ташковым, Александром Галибиным, Еленой Кореневой. Но главное — это встреча, если так можно выразиться (хотя почему нельзя-то?), с Большим кино. Скажу кратко, не разочарован. Как-то так повезло, что ли, но не увидел за длинный-предлинный фестивальный день ни одного проходного фильма. Не все из них удостоились знака внимания от жюри фестиваля (а может быть и от самого Архангела Михаила, как тут узнать?). Но те несколько лент, которые особенно запомнились, к своей радости увидел я днем позже в списке лауреатов фестиваля. 

Но сначала о тех, кто никаких призов не получил. 

«И в Израиле не нашел Я такой веры» (режиссер Радислав Еврич, Сербия). Кто бывал в черногорском монастыре Острог, никогда не забудет этой встречи. Я бывал! И потому еще одна встреча с этим спрятанным в высоких горах монастырем — радость. Фильм о милости Божией, явленной по молитвам Святителя Василия Острожского в этом монастыре бывшей мусульманке из России, в крещении нареченной Софией. Почему именно здесь, в черногорском монастыре, пришло исцеление девушке из Башкирии? Почему не в Троице-Сергиевой Лавре или Дивеево? Но вот Господь повел ее именно туда. В эти неприступные для врагов Черные горы, в запрятанное в этих складках гор главное сокровище Черногории — монастырь Острог. Там она исцелилась, там приняла крещение. Туда приезжает каждый год паломницей и трудницей. Такая у нее теперь судьба. 

Мне запомнился тот момент в кинофильме, когда она встретила в монастыре своих братьев и сестер по крови — семью татар из России. С волнением стала рассказывать им о своем дивном исцелении от смертельно опасного недуга. А потом… потом стала убеждать их креститься. Из-за чего один ее собеседник даже немного опешил: показал ей крест на своей груди. Оказалось, они давно уже крещеные и сюда приехали как паломники, а не как туристы… Как хорошо вот так вот ошибиться в миссионерском рвении!

Обычная девушка с необычной судьбой. Один раз в кадре она даже мелькнула в брюках (как же, мол, так — в брюках да в монастыре?!). Но это только подчеркивает обычность случившегося. Господь спасает тех, кто к Нему потянулся. И тогда необычное происходит с самыми обычными людьми. А где именно произойдет спасение: в Черных ли горах, в Троице-Сергиевой Лавре или в Дивеево, — разве это столь уж важно? 

Фильм режиссера Галины Александровны Вереиной из Брянска и немножечко из Самары тоже (я хорошо знаю эту талантливую журналистку) «Соната ля минор» проходил на фестивале вне конкурсного показа. И тем не менее фильм добавил свою неповторимую краску в художественную палитру фестиваля.

Создатели киноленты познакомили зрителя с уникальным героем. Фронтовик, писатель, почетный гражданин города Брянска, Заслуженный работник культуры Российской Федерации… Всех титулов и наград Валентина Давыдовича Динабургского и не перечислить! Но в этот раз он предстает, несмотря на возраст, еще и великолепным рассказчиком. А сама история, несмотря на свою суровую достоверность, выглядит как какая-то почти что притча. Да и сам фильм сделан на стыке документального и художественного кино. Документальные кадры перемежаются игровыми, все повороты нехитрого сюжета проиллюстрированы брянским художником. А история в простоте своей все равно удивительная. Под Сталинградом в самый разгар исторической битвы рядовой Валентин Динабургский стоял на посту, и вдруг увидел шатающегося на морозном ветру человека. Им оказался «фриц», но враг был уже побежденный и обезсилевший. Рука красноармейца привычно потянулась к автомату, но так и не смог он нажать на спусковой крючок. Будущий писатель сжалился над замерзающим итальянцем («В сорок третьем на лютом ветру Итальянцы шатались как тени, Обдирая ногтями кору Из-под снега со скудных растений…» — строки поэта Юрия Кузнецова). Затащил его в тепло, положил у печки. Когда плененный враг несколько отогрелся, стал благодарить своего спасителя, что сохранил ему жизнь. А потом… потом его взгляд остановился на скрипке. Она висела на стене в казарме, где раньше была музыкальная школа. Обмороженными руками он трепетно взял скрипку. Долго настраивал ее, потом заиграл… И сразу все куда-то пропало: степная метель, бомбежки, окопы, смерть… Все куда-то скрылось на время, уступая место Музыке… Так и играл он несколько дней почти без перерыва бойцам Красной армии. В родной солнечной Италии он руководил городским оркестром. Но никогда и мечтать не мог о таких неожиданных благодарных слушателях. Музыка сблизила, подружила еще недавно непримиримых врагов. Оказалось, в жизни есть что-то еще кроме ненависти и войны. Есть музыка, дружество, есть красота. Но вот прошло время, фронт чуточку продвинулся вперед, и надо было с боями пробиваться дальше — до Берлина ведь было еще далеко. Красноармейцам пришлось передать итальянца в лагерь для военнопленных. Дали ему с собой, чтобы выжил, побольше хлеба и сала, а чтобы не горевал — отдали ту скрипку. Он проводил их долгим и таким печальным взором. В глазах его застыли слезы. Выжил ли он, вернулся в Италию? Хочется верить, что так. Больше рассказчик не видел своего плененного друга-врага. Но на всю жизнь запомнил тот вечер на посту, его согбенную фигуру, блуждающую тенью меж высоких снегов. Запомнил музыку. Сонату ля минор.

«Василий Шукшин. Родина навсегда» (режиссер Владимир Кузнецов, г. Барнаул, Алтайский край). Всего раз я был на Алтае. А в Сростках, родине Шукшина, был всего десять минут — проездом из Бийска. Но и из окна автобуса сумел подивиться. За дощатой оградой небольшого домишки в центре села сидел с книжкой заросший неформальной такой бородой и светлыми кудрями чудик. Словно сошел он со страниц шукшинских рассказов. Как будто это герой ленты про Чуйский тракт. Сидит себе чудик, книжку почитывает, греет на солнышке свое причудливое «я»… Такое подражание жизни литературе (а не наоборот, как вроде бы должно быть) меня позабавило, удивило. Словно бы все село теперь превратилось в шукшинских героев. Одни изобретают здесь перпетуум-мобиле на досуге,  шпрехают на разных языках другие, третьи срезают острым словцом приезжих. 

Фильм рассказывает о том, как устанавливался в Сростках гигантских размеров памятник великому земляку. Нужен ли был на самом деле такой масштаб, это еще вопрос. Можно бы и поскромнее. 

Что Шукшин великий сын Алтая, в этом нет сомнений. Помню, когда еще был студентом, мама ко мне летела в Ленинград на самолете. И почти весь неблизкий путь, по ее признанию, вглядывалась в лицо Шукшина на фотопортрете в журнале. И не могла насмотреться. Столько в лице этом глубоком читалось и русской боли, и русской мудрости, и обреченности тоже русской… «Сказка русского лица», лучше и не скажешь. 

То есть я, конечно, не против памятника Василию Макаровичу. Тем более что и сам памятник работы замечательного скульптора Вячеслава Клыкова довольно хорош. Шукшин изображен сидящим на холме. Смотрит сверху на свою родную деревню. Простой такой мужик, тоже по-своему чудик (каждый из нас немножечко чудик). Но с каким-то особым хозяйским прищуром взирает он на родные места. 

Умер Шукшин на теплоходе, стоящем на пирсе под Волгоградом-Сталинградом, в станице Клетской. Этот теплоход был плавучей гостиницей во время съемок фильма «Они сражались за Родину». Наверное, обстоятельства каждой смерти — какое-то зашифрованное послание живым. Что захотел нам сказать Господь таким вот уходом из жизни великого русского человека? А ведь что-то сказать хотел. Умер Шукшин почти сорок лет назад, 2 октября 1974 года, совсем неожиданно, во сне, на теплоходе «Дунай». Не успел, но к тому времени хотя бы начал он примиряться с Богом. Не успел сжечь (пусть символически) свой антицерковный рассказ «Верую!» Но успел снять пронзительную «Калину красную». А вот последние слова, которые за пятнадцать минут до смерти услышал от него артист Георгий Бурков, были такими: «Ну тебя к ч…, Жорка, пойду еще попишу». Потом случился инфаркт. Исписанные листки разметало по каюте. Не надо бы черного вспоминать. 

На его смерть хорошо Вознесенский написал:

…Занавесить бы черным Байкал,  
Словно зеркало в доме покойника!

И вот на его родине вырос гигантского размера памятник. А теплоход тот получил новое имя — в честь знаменитого писателя, окончившего на нем свои земные дни.

И он сражался за Родину — как мог, как умел. 

В номинации «Русский собор» к моей радости первый приз получил замечательный фильм кинорежиссера из Хвалынска Саратовской области Алексея Викторовича Наумова. Фильм называется кратко — «Медем». К сожалению, имя этого святого исповедника — графа Александра Медема — пока еще мало что скажет верующим Самарской области. А ведь он по праву может считаться и самарским святым! Ведь закончил он свой земной путь в 1931 году в сызранской тюрьме и похоронен на сызранском кладбище. 

Граф Александр Оттонович (саратовские крестьяне звали его более привычно — Антонович!) Медем родился в Санкт-Петербурге в аристократической семье графа Оттона Людвиговича Медема, Новгородского губернатора, сенатора и члена Государственного совета. Крестили его в лютеранской кирхе. В 1915 году Александр Медем пошел на фронт, стал руководителем санитарного отряда Всероссийского земского союза. Там, под пулями, он принял важнейшее в жизни решение — стал Православным. Позднее он напишет своему сыну: «Действительно свободным может быть только человек, глубоко и искренне верующий. Зависимость от Господа Бога — единственная зависимость, которая человека не унижает и не превращает в жалкого раба, а наоборот, возвышает. Верь твердо, без колебаний, молись всегда горячо и с верой, что Господь тебя услышит. Ничего на свете не бойся, кроме Господа Бога и руководимой Им своей совести, — больше ни с чем не считайся; никогда никого не обидь (конечно, я говорю о кровной, жизненной обиде, которая остается навсегда) — и думаю, благо ти будет…». И это были выстраданные слова! Свою внутреннюю свободу и веру граф Медем отстаивал в очень тяжелых условиях. 

Когда в городе Хвалынске Саратовской области почти не осталось «тихоновских» приходов, все храмы отпали в обновленчество, граф Александр Медем встал на защиту Православия! С 1921 года он и вся его семья ходили на службы в церковь мужского Свято-Троицкого монастыря, единственного в ту пору Православного храма в Хвалынске. При монастыре граф Медем организовал церковный совет и стал твердо противостоять обновленцам. Авторитет его в Хвалынске был настолько велик, что за ним пошли многие из тех, кто поддался было на уговоры обновленцев. В то время личностью Медема заинтересовался приехавший в Хвалынск Лев Троцкий. По его приказу граф был арестован. Но даже всесильный тогда кровавый «комиссар» Троцкий не смог заставить местных большевиков расстрелять графа Медема: за него мужики подняли бы комиссаров на вилы! Авторитет его был огромный! 

Аресты Медема следовали один за другим. Но граф и под давлением не оговаривал ни себя, ни других. Тогда было принято решение выслать его в Сызрань, где его не так хорошо знали. Но и это не помогло. Вскоре и в этом городе Александр Медем стал одним из самых уважаемых церковников. Тогда его вновь арестовали. На следствии в Сызрани он признал, что хотя и не занимается политикой, но «с учением коммунистической партии и советской властью не согласен». Он не назвал ни одной фамилии тех, с кем общался в Сызрани. Следователи не знали, как поступить с авторитетным графом. Но 1 апреля 1931 года он скончался от отека легких в тюремной больнице. 

10 июня 1999 года граф Александр Оттонович Медем был реабилитирован. В 2000 году решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви он был прославлен в лике святых в Соборе Новомучеников и Исповедников Церкви Русской.

После просмотра фильма в кинотеатре «Художественный» я побеседовал с создателем киноленты 30-летним режиссером, историком по образованию Алексеем Наумовым.

— Алексей Викторович, в биографии Медема есть удивительные моменты. Помощь ему мусульманскойобщины... Чудесное спасение от расстрела… Что вы об этом можете сказать? 

— Он являл собой пример такого глубокого христианина, который располагал к себе всех людей. 
И мусульмане его уважали. Когда надо было выкупить его из тюрьмы, а денег в ограбленной семье графа на это не было, на помощь пришли мусульмане Хвалынска. В мечети организовали сбор средств и выплатили большевикам за его жизнь необходимую сумму. Другой случай тоже удивителен. Его все-таки приговорили к расстрелу. Но даже сами каратели относились к нему с почтением. Они под честное слово отпустили его до утра домой, в помещичью усадьбу на хуторе Александрия. Он там всю ночь просидел на балконе с женой, молились, разговаривали, прощались. А когда утром он пришел в тюрьму на собственный расстрел, то оказалось, что белые ночью захватили Хвалынск, а хотевшие его расстрелять красноармейцы спешно покинули город… 

Он ни от кого ничего не требовал, никого не осуждал. Всегда давал людям шанс... Был такой случай: каторжник возвращался с ссылки, и граф Медем его пожалел, взял к себе на работу. Все ему говорили: зачем он нужен, ведь он же каторжник? Опять чего-нибудь украдет. А граф Медем свое сердце открывал всем. Потом Александр Медем ушел на фронт, и судьба каторжника сложилась трагично. Он что-то резкое сказал против властей, и его вновь забрали в тюрьму. Но граф Медем сделал для него все, что только мог. 

— В фильме есть интервью с его потомками. Расскажите об этих встречах. 

— В Австрии сейчас живут его внук и правнук. Правнука тоже зовут Александром. Я с ними встречался, но они, к сожалению, уже оторваны от России, не говорят по-русски. 
А правнук даже своим творчеством очерняет Россию. Александр Медем театральный режиссер. Он был заместителем директора Венского оперного театра и там поставил спектакль «Святой Сталина» в память о своем прадеде. Но в этом спектакле он сравнивает святого графа Александра с... Пусси Райот (тоже, мол, «жертва режима»), а Путина сравнивает со Сталиным. Откровенное политиканство! И грустно, что имя святого Медема (отнюдь не «святого Сталина», а просто святого) произносится в таком политически ущербном контексте. 

Тетка графа Медема Ольга Федоровна — замечательный человек. Она живет в Германии, недалеко от Франкфурта-на-Майне. Она немного говорит по-русски. У нее муж Герман Лилиенфельд — потомок Пензенского губернатора Анатолия Павловича Лилиенфельд-Тоаля, тоже, как и Медемы, по происхождению из остзейских немцев. Ольга Федоровна лютеранка. В их семье часть детей становилась Православными, часть лютеранами. Общение с Ольгой Федоровной Лилиенфельд меня очень обрадовало. 

У родни сохранились письма графа Медема. Это безценные свидетельства его святости! Его письма я скопировал и бережно их храню. 

— Как вам пришла идея снять такой фильм?

— Я родом из Хвалынска. А рядом с бывшей усадьбой Медемов Александрией живет мой дядя. Я в детстве там часто бывал. Фамилию графа слышал с раннего детства. Он оставил о себе очень добрую память. Сейчас на графском доме установлена мемориальная доска. Гимназии в Хвалынске присвоено имя графа Александра Медема. И наш фильм призван рассказать об этом удивительном человеке. 

Съемки шли очень тяжело. Семь операторов сменилось за время работы над фильмом. Работали без достойной киноаппаратуры, порой без денег. Много было испытаний. Но вот фильм пришел к зрителям. И если наша работа затронет сердца людей, цель будет достигнута. 

— Как проходила канонизация святого Александра? Ведь он даже не был расстрелян, в отличие от многих других верующих в те лютые годы… 

— Бывало и так, к сожалению, когда людей расстреливали, а у них за плечами — предательство, оговоры невинных людей. А Медем никого не предал. На сотрудничество с новой властью он не пошел. Его святость очевидна для всех, кто узнает о нем. Потому и нашлись люди, которые стали готовить документы к его канонизации. 

— Дома у вас есть его икона?

— Да, я заказал икону с клеймами из его жития. Среди этих изображений есть и клеймо с сюжетом из его жизни в Сызрани. Когда работали над картиной, мы ездили и в Сызрань тоже. Нашли там дом, где он жил. Это всё подлинные места в фильме засняты. Мне бы хотелось, чтобы о графе Медеме лучше узнали в Самарской епархии. Потому и приехал к вам на фестиваль «Соль земли». 

В номинации «Времена не выбирают» статуэтки Архангела Михаила удостоился фильм «Последний рыцарь империи» режиссера Сергея Дебижева (Санкт-Петербургская студия документальных фильмов). Об этой киноленте я уже писал в № 22 газеты «Благовест» за 2014 год. Фильм рассказывает об удивительной судьбе идеолога народной монархии Ивана Лукьяновича Солоневича. Представлял киноленту, как и в прошлом году, автор сценария фильма, а также автор книги о Солоневиче петербургский журналист Игорь Воронин. После вечернего просмотра ему пришлось держать ответ перед самой искушенной самарской публикой. Вопросы ему задавали кинокритик Валерий Бондаренко, президент киноклуба «Ракурс» Михаил Куперберг. Интерес к работе Дебижева (автора нашумевшего фильма «Два капитана-2») очень велик. И Игорь Петрович достойно представил киноленту, ответил на вопросы. Я уже подробно рассказывал и о Солоневиче, и об этом фильме. Повторяться не стану. Скажу лишь, что этот просмотр не разочаровал меня. Напротив, открыл какие-то новые грани как в личности Солоневича, так и в кинофильме о его непростой судьбе. 

Игорь Воронин — заместитель редактора газеты «Монархист». И потому я задал ему вроде бы не связанный с кино вопрос о вновь готовящемся захоронении так называемых «екатеринбургских останков», которые государственной комиссией вроде бы считаются останками членов расстрелянной в 1918 году Царской семьи. Это перезахоронение сейчас волнует многих верующих. Вот что ответил мне Игорь Петрович Воронин:

— В Церкви есть важнейший критерий определения святости: а происходят ли чудеса от их мощей? Если происходят, то да, это подлинно святые мощи. Но я не слышал ни о каких чудесах от захороненных в 1998 году в царской усыпальнице Петропавловского собора «екатеринбургских останков». Боюсь, что и никто об этом не слышал. А ведь времени уже прошло довольно много. И вообще, в этих вопросах голос Церкви должен быть главным, решающим. Речь идет о святых людях, и значит, о святых мощах. Вот почему в таких вопросах голос Церкви должен быть определяющим. При всем уважении, не в правительственной комиссии и не в Государственной Думе должны определять святость и подлинность останков Царской семьи. Это должна решать в первую очередь Церковь. И голосованием такие вопросы не решаются. 

Вопросы о принадлежности «екатеринбургских останков» остались, они до сих пор не сняты. В том числе есть и такие вопросы, которые исходили от Церкви. Тогда, в 1998 году, была какая-то странная спешка с перезахоронением. Как будто боялись куда-то не успеть... Я тогда работал на Троицкой площади напротив Петропавловской крепости и видел довольно близко все это странное действо. Мое мнение такое: на этот раз давайте не будем спешить. Придет время, и Церковь скажет свое слово. Либо Церковь скажет, что это действительно подлинные останки убиенных членов Царской семьи, либо, напротив, посчитает «екатеринбургские останки» останками других людей. А сейчас мне кажется, что в этом деле больше присутствует политика, какой-то политический пиар. И вопрос о подлинности этих останков уступает место вопросу о политической целесообразности. 

Недавно перезахоронили на Родине останки одного из руководителей Белого движения Антона Деникина, а также мыслителя Ивана Ильина. Все прошло как должно. А вот когда захотели перезахоронить композитора Сергея Рахманинова, то его родственники от этого отказались. Что же, их волю надо учитывать. А вот по перезахоронению в России Ивана Солоневича согласие родственников нами получено. Теперь мы подготовили письмо на имя советника Президента России по вопросам культуры и искусства Владимира Ильича Толстого. Посмотрим, какой от него придет ответ. Иван Лукьянович Солоневич похоронен в Уругвае, на английском кладбище в Монтевидео. Надеюсь, что скоро его останки вернутся на горячо любимую им Родину. 

— Сегодня вы будете вновь смотреть ваш фильм?

— Не знаю даже. Видел его уже 15 раз, можно сказать, наизусть знаю. Но бывает и так: не хочу смотреть, а как начну, то и смотрю до конца. Не могу оторваться. Мы ставили задачу рассказать о личности замечательного человека. И мы ее выполнили. Хотелось бы более глубоко раскрыть мировоззрение Солоневича. Биографию показали довольно подробно, а взгляды — не совсем. Но важно зрителя заинтересовать этой личностью, чтобы потом он сам взял его книги, прочитал. 

Наш фильм пока посмотрело около пяти тысяч зрителей. Ведь просмотры документальных лент обычно проходят в небольших залах. Ну и в интернете наш фильм представлен. Его там копируют. Зрителям фильм нравится. Наша лента уже получила много наград. Стала номинантом (вошла в тройку лучших) на фестивале «Лавр», вошла в тройку призеров на «Нике». Мы сами этому удивились. Даже либеральная общественность к нашей работе нормально отнеслась. Фильм имеет и художественные достоинства. Этого отрицать нельзя. Надеюсь, что и в Самаре нашу картину тоже оценят. 

…Уже на следующий день Игорь Петрович Воронин уезжал в Петербург с почетным призом в большом, словно для призов приготовленном портфеле, — со статуэткой Михаила Архангела за победу в одной из номинаций фестиваля «Соль земли». Многая лета фестивалю! До новых встреч в «Художественном», в Самаре! 

Антон Жоголев.

Читать на сайте